Адвокат Ремизов М.В. принял участие в проходившей 23-24 июня 2016г. в г. Ярославле международной научно-практической конференции «20 лет Уголовному кодексу РФ: delegelataetdelegeferenda».
Ниже приводится доклад Ремизова М.В., опубликованный в сборнике по итогам конференции.
УДК 343.28/.29 М.В.Ремизов
(Ярославский госуниверситет)
E—mail: 13574102@mail.ru
Совершение преступления в состоянии общепсихологического аффекта:
психологическая и уголовно-правовая характеристика, недостатки техники конструирования состава
В статье приводится оценка техники конструирования нормы, предусматривающей ответственность за убийство в состоянии аффекта с позиций положений психологии об аффекте и теории дифференциации уголовной ответственности
Ключевые слова: аффект, дифференциация, уголовная ответственность, УК РФ, привилегированный состав и признак.
Committing a crime of passion: psychological and criminally-legal characteristic, method of formation article of the Criminal Code
The article provides an assessment of formation аrticle of the Criminal Code, providing responsibility for the murder of passion from the standpoint of the provisions of the affect psychology and criminal liability of differentiation theory
K e y w o r d s: affect, differentiation of criminal responsibility, the Criminal Code of Russian Federation, the preferred composition and characteristics.
1. Обязательными признаками убийства в состоянии аффекта согласно ч. 1 ст. 107 УК является умышленное причинение смерти другому лицу, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего.
В качестве одного из смягчающих обстоятельств в п. «з» ч. 1 ст. 61 УК предусмотрена противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления. При данном обстоятельстве, вполне мыслимо, что виновный также испытывает волнение в момент совершения преступления, особенно, если деяние совершается им сразу после провоцирующего поведения потерпевшего.
В связи с этим при толковании и применении ст. 107 (113) УК есть необходимость разграничить преступление, описанное в этой статье, и убийство в состоянии «простого» волнения, поводом к совершению которого явилось неправомерное или аморальное поведение потерпевшего. В последнем случае нет оснований для квалификации содеянного по ст. 107 (113) УК, а провоцирующее поведение потерпевшего и эмоциональное состояние виновного будут учитываться только при индивидуализации ответственности.
Думается, что разграничение указанных деяний происходит по признаку силы или степени эмоциональной реакции. В связи с этим следует ответить на вопросы: что же следует понимать под состоянием внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), или другими словами, какие обстоятельства следует установить, чтобы установить такое состояние; следует ли расценивать как тождественные понятия «аффект» и «внезапно возникшее сильное душевное волнение»; о волнении какой силы идет речь в ст. 107 (113) УК РФ?
2. Для того чтобы установить, что подразумевается под термином «аффект» в УК РФ, необходимо сначала охарактеризовать это понятие с точки зрения психологии, а затем уже определить соответствует ли, психологическое содержание аффекта его юридической конструкции.
В психологии Аффект — это "резко выраженная, стремительно развивающаяся эмоция, которая характеризуется силой и глубиной переживания, диффузным характером влияния на психику, бурным внешним выражением, кратковременностью«[1].
Анализ психологического содержания аффекта позволяет выделить наиболее характерные для него признаки: 1) внезапность возникновения; 2) чрезмерная интенсивность и бурное внешнее выражение эмоционального переживания; 3) частичное ослабление сознательного волевого контроля за своими действиями; 4) диффузный характер эмоционального переживания; 5) кратковременность протекания, а также трехфазность возникновения и развития.
Традиционно выделяют два вида аффекта. Во-первых, «физиологический аффект» как общепсихологический аффект, развивающийся непосредственно в ответ на единичное (разовое) психотравмирующее воздействие. Такой аффект, оказывая существенное влияние на сознание и деятельность человека, вызывает неглубокие нарушения сознания, при которых последнее резко «суживается», но не «отключается» совсем, поэтому уголовная ответственность в таких случаях не исключается.
Второй разновидностью аффекта является «кумулятивный аффект» как общепсихологический аффект, возникающий в результате накопления эмоционального напряжения в условиях длительной психотравмирующей ситуации, который может носить взрывной характер или нет, но не уступает физиологическому аффекту, по глубине сужения сознания и нарушении произвольной регуляции действий и обязательно возникают субъективно внезапно.
Судебно-психологические экспертные критерии диагностики аффекта у обвиняемого раскрываются в пособии для врачей "Судебно-психологические экспертные критерии диагностики аффекта у обвиняемого«[2] (деле также — Пособие).
По мнению автором указанного Пособия, значимый в уголовно-правовом отношении аффект представляет собой эмоциональное состояние такой глубины, при котором способность лица к осознанно-волевой регуляции своего поведения сохраняется, хотя и существенно ослабевает[3].
В пособии раскрываются признаки и конкретные судебно-психологические критерии диагностики каждого вида аффекта [4].
Из анализа критериевдиагностики обоих видов аффекта следует, что обязательными признаками второй фазы (аффективного взрыва) и физиологического и кумулятивного аффекта является:
— частичное сужение сознания: фрагментарность и неполнота восприятия (симультанная и сукцессивная), а для кумулятивного аффекта еще и заполненность сознания переживаниями, связанными с психотравмирующим воздействием,
— нарушения произвольной регуляции деятельности, выражающаяся в расстройстве опосредованности действий, расстройстве контроля действий, снижении способности к прогнозу результатов действий, отсутствию прогноза отдаленных последствий действий.
Выявление такой высокой степени эмоционального возбуждения, возникающего сразу после психотравмирующего воздействия, которая сопровождается частичным сужением сознания и препятствует полноценному осознанию своих действий и их произвольной регуляции, является необходимым условием определения физиологического и кумулятивного аффекта, наряду с установлением типичной для аффектов трехфазности возникновения и течения эмоциональной реакции.
Таким образом, можно в первом приближении констатировать, что сила душевного волнения в ст. 107 и 113 УК должна достигать такой степени, чтобы виновный не в полном мере мог осознавать характер своих действий и руководить ими.
Кроме указанных двух разновидностей аффекта признается существование эмоциональных состояний, не укладывающихся в строгие рамки понятия аффекта, которые, однако, могут сопровождаются такими же выраженными нарушениями осознанной регуляции противоправных действий, как и при аффекте[5].
Так, анализируемое нами Пособие упоминает «выраженное эмоциональное напряжение, оказывающее существенное влияние на сознание и поведение», которое характеризуется менее выраженными, по сравнению с общепсихологическими аффектами, нарушениями осознания и регуляции поведения. Однако в практике судебно-психологической и психолого-психиатрической экспертизы иногда встречаются случаи, когда у обвиняемого накопленное в условиях длительной психотравмирующей ситуации эмоциональное напряжение внезапно переходит на качественно новый уровень и на высоте своего развития сопровождается частичным сужением сознания и, соответственно, таким же ограничением возможности осознанно и произвольно регулировать свои действия, как и при кумулятивном аффекте. Данное эмоциональное состояние встречается гораздо реже, чем эмоциональные реакции взрывного характера, тем не менее, если оно характеризуется всеми обязательными признаками, кумулятивного аффекта, то его также необходимо соотносить с экспертным понятием аффекта (внезапно возникшего сильного душевного волнения). В его структуре существует «момент „срыва“, наступающий неожиданно для субъекта переживания», который «является высшей точкой развития эмоциональной психической напряженности», при этом «состояние эмоциональной психической напряженности развивается более плавно, чем аффект, но на „вершине“ этого состояния происходят изменения сознания, мотивации поведения, сравнимые по качеству с изменениями, наблюдающимися при аффекте» [6].
Также в Пособие делается вывод о том, что для выраженного эмоционального напряжения, как и для физиологического и кумулятивного аффекта присущие общие признаки:
— все они наступают субъективно внезапно,
— на высоте развития ограничивают (в силу различных психологических механизмов) способность обвиняемого к осознанию значения своих действий и осуществлению произвольной волевой их регуляции.
В анализируемом нами Пособии рекомендовано указанное состояние относить к разновидностям кумулятивного аффекта, и эксперт-психолог, следуя этому Пособию, вынужден при диагностике таких состояний констатировать наличие аффекта, даже не смотря на то, что указное состояние обладает не всеми его признаками.
На наш взгляд подход авторов Пособия связан с тем, что составители были вынуждены включить указанное состояние в понятие аффект, поскольку в УК речь идет только об аффекте. Иной, буквальный подход повлек бы следующую ситуацию: поскольку, такие состояния аффектом не являются, то действия лица подлежат квалификации по ст. 105 УК. Однако подобная оценка содеянного не справедлива, поскольку у виновного сознание и возможность руководить своими действиями ограничены в такой же степени, как и при аффекте, в результате такой же причины — противоправного или аморального поведения потерпевшего. Данные преступления имеют одинаковый характер общественной опасности, поэтому должны получать одинаковую правовую оценку. На наш взгляд, указанный в Пособии подход связан с несовершенством УК, который использует термин «аффект», в рамки которого не укладывается ряд иных эмоциональных реакций и состояний.
Подводя итог рассмотрению психологической характеристики аффекта, следует очертить главные выводы:
— именно по признаку существенного нарушения осознанно-волевой регуляции криминально-агрессивных действий аффект отграничивается от иных эмоциональных реакций и состояний, не достигающих степени выраженности аффекта. Такие эмоциональные реакции и состояния могут сопровождаться расстройством отдельных компонентов регуляции поведения — например, понижением контроля действий, недостаточной их опосредованностью, однако при этом способность к осознанию своих поступков и управлению ими существенно не нарушается, произвольность поведения остается относительно сохранной;
— доказывание существенности нарушений осознанно-волевой регуляции криминально-агрессивных действий обвиняемого является обязательным условием для квалификации содеянного по ст. 107 (113) УК РФ;
— кроме собственно «аффекта» существуют и другие эмоциональные состояния, при которых происходит значительное ограничение сознания и возможности руководить своими действиями. При совершении преступления в таких состояниях имеется такое же основание для смягчения ответственности, как и при аффекте.
3. Сложность при толковании понятия «аффект» в УК вызвана, на наш взгляд, неудачной техникой конструирования ст. 107 УК, в которой используется понятие «внезапно возникшее сильное душевное волнение», причем это понятие употребляется как синоним понятия «аффект». В использованных формулировках не раскрывается один из сущностных признаков аффекта — сужение сознания и ограничение возможности руководить своими действиями. На наш взгляд, только совокупность 3 признаков — 1) субъективная внезапность возникновения, 2) в ответ на негативное провоцирующие поведение потерпевшего 3) возникновение эмоционального состояния, при котором лицо не полностью осознает и руководит своим действиями — является основанием существенного смягчения ответственности, т.е. для дифференциации уголовной ответственности путем введения привилегированного состава.
В связи с этим нам представляется не до конца верной точка зрения, что основанием выделения аффектированного преступления в привилегированный состав является мотив, то внутреннее побуждение, которое вызвало у лица решимость совершить преступление. Ключ к выяснению мотива — в поведении потерпевшего. Именно поэтому законодатель делает акцент в диспозиции закона на тщательном описании поведения потерпевшего. Состояние сильного душевного волнения — это непосредственная эмоциональная реакция виновного на происходящее. Она является индикатором того, что происходящее вызывает у виновного в аффектированном преступлении резко выраженную негативную оценку. Как ответ на исходящее зло происходит причинение вреда злодею.
Во-первых, такой подход затрудняет отграничение преступлений в состоянии аффекта от преступлений в состоянии волнения, не достигающего уровня аффекта, поводом для которых явилось поведение потерпевшего (п. «з» ч. 1 ст. 61 УК).
Во-вторых, согласно теории дифференциации к основаниям дифференциации уголовной ответственности в первую очередь следует относить такие обстоятельства, характеризующие деяние и (или) личность правонарушителя, которые существенно влияют на общественную опасность преступления и личности виновного. Практически единогласно к таким основаниям относится, в частности, типовая степень общественной опасности деяния[7]. Она отличается от индивидуальной степени и характера общественной опасности. Установив наличие основания дифференциации, законодатель «вводит» средство дифференциации. Под средствами дифференциации предлагается понимать все то, что служит разделению, расслоению, градации последней в законе [8]. Для этих целей законодатель опредмечивает в законе обстоятельства, которые должны учитываться правоприменителем при выборе конкретной меры ответственности и в отношении которых законодательно конкретизирована сила их влияния на ответственность, обстоятельства, «с которыми законодатель связывает градированное уменьшение или увеличение наказания» [9] и ответственности.
К таким средствам в Особенной части УК относятся, в частности, привилегированные составы. К критериям криминологического отбора обстоятельств, претендующих на роль привилегирующих и квалифицирующих признаков относят следующие требования: данные признаки должны: 1) отражать существенный перепад в уровне общественной опасности по сравнению с основным составом; 2) быть типичными для вида преступления; 3) быть нехарактерными для большинства деяний, описанных в основном составе; 4) всегда и безусловно свидетельствовать о перепаде в уровне опасности; 5) сказываться на мере ответственности в строго определенном направлении; 6) «проявиться» в содеянном, т.е. иметь связь с временными рамками преступления [10].
Осуждаемое провоцирующие поведение потерпевшего, а также мотив виновного сами по себе далеко не всегда свидетельствуют о существенном перепаде в уровне общественной опасности по сравнению с основным составом убийства. Поэтому этих обстоятельств не достаточно для дифференциации ответственности, хотя, безусловно, они должны учитываться при индивидуализации наказания в качестве смягчающего обстоятельства (п. «з» ч. 1 ст. 61, ст. 64 УК).
На наш взгляд именно ограничение сознания и возможности руководить действиями — то обстоятельство, которое существенно и главным образом снижает опасность содеянного и личности виновного. Это обстоятельство, являясь в совокупности с двумя другими признаками аффекта основанием появления привилегированного состава в ст. 106 УК, должно быть отражено в диспозиции этой статьи.
Поскольку такой признак совершения преступления в состоянии аффекта, как «совершение преступления в эмоциональном состоянии, при котором лицо не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими» не отражен в УК, следовательно, может возникнуть предположение, что он не подлежит доказыванию, а достаточно лишь доказать внезапно возникшее сильное душевное волнение, причем установить, что волнение было сильное, вполне может суд и никаких требований к степени такой силы не установлено и доказывать не надо. Такая ситуация не допустима, поскольку при описанном подходе цель дифференциации будет не достигнута, а значимое для смягчения ответственности обстоятельство будет не установлено.
Кроме этого, представляется излишним указание на внезапность возникновения сильного душевного волнения, поскольку, как видно из психологической характеристики, состоянию аффекта свойственна субъективная внезапность возникновения, означающая неожиданность аффективных проявлений для самого субъекта. Субъективная внезапность является одним из проявлений аффективного взрыва. Этот признак характеризует все виды аффекта: и физиологический, и кумулятивный, а также свойственен иным эмоциональным состояниям, существенно ограничивающим возможность осознавать значение своих действий или руководить ими. А что касается так называемой «объективной внезапности», то распространенной точкой зрения является, что она наличествует, когда разрыв во времени между неправомерными действиями потерпевшего и спровоцированным ими преступлением либо отсутствовал, либо был крайне невелик[11]. Указание на данный признак является излишним, поскольку объективная внезапность нехарактерна для кумулятивного аффекта, а при физиологическом аффекте в силу кратковременности, а также интенсивности и бурного протекания эмоциональной реакции так и так наличествует непродолжительный промежуток во времени между противоправными или аморальными поведением потерпевшего и действиями обвиняемого.
К другим причинам критики имеющейся формулировки диспозиции ст. 107 УК следует отнести:
— при буквальном ее толковании она не охватывает совершение преступления в иных (не аффектах) эмоциональных состояниях, при которых также происходит сужение сознания и ограничение возможности руководить своими действиями;
— формально под диспозицию ст. 106 «подпадает» совершение преступления в состоянии патологического аффекта, при котором также имеет место внезапно возникшее сильное душевное волнение.. Однако патологический аффект относится к категории «временного психического расстройства», определяющего неспособность лица осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими во время совершения общественно опасного деяния (ст. 21 УК РФ). Поэтому лицо, совершившее преступление в состоянии патологического аффекта вообще не подлежит уголовной ответственности;
— не ясно соотношение понятий «сильное душевное волнение» и аффект: это синонимы или второе является разновидностью первого, или скобки имеют значение разделительного союза или (либо): внезапно возникшее сильное душевное волнение или аффект (подобное указание на альтернативный вариант можно видеть далее в текстах тех же ст.ст. 107 и 113 УК РФ, где указывается на «аморальные действия (бездействия) потерпевшего», что означает: "аморальные действия или бездействия«)[12]. Критикуется перечень оснований, провоцирующих аффект [13], и др.
Все сказанное является основанием для вывода о необходимости совершенствования техники конструирования диспозиции ст. 107 (113) УК. Так, формулировка ст. 107 УК, которая отражала бы все имеющие уголовно-правовое значение признаки эмоционального состояния, служащего основанием для смягчения ответственности, могла бы быть следующей: «Убийство, совершенное в состоянии аффекта или ином эмоциональном состоянии, существенно ограничивающем возможность лица в полной мере осознавать значение своих действий или руководить ими, вызванном противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, — ...».
Ссылки:
1. Якобсон П.М. Психология чувств. М., 1958. С. 25.
2. См.: Судебно-психологические экспертные критерии диагностики аффекта у обвиняемого. Пособие для врачей / Под ред. Т.Б Дмитриевой, Б.В. Макушкнна, Ф.С. Сафуанова, Е.Г.Дозорцевой, Т.Л. Лечерниковой, С.Н. Шишковым, Е.И. Сулнмовской. М., 2004.
3. Там же. С. 10.
4. Там же. С. 15-16, 19-20.
5. См., например: Судебно-психологические экспертные критерии диагностики аффекта у обвиняемого. С. 7.
6. Судебно-психологические экспертные критерии диагностики аффекта у обвиняемого. С. 24-25.
7. Например: Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. С. 56; Кругликов Л.Л. Васильевский А.В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. СПб., 2003. С. 67; Коробов П.В. Правовая политика и дифференциация уголовной ответственности // Правоведение. 1998. № 1. С. 181.
8. См.: Кругликов Л.Л., Васильевский А.В. Указ. соч. С. 62.
9. Кругликов Л.Л., Васильевский А.В. Указ. соч. С. 82.
10. См.: Кругликов Л.Л., Васильевский А.В. Указ. соч. С. 182-186; Лесниевски-Костарева Т.А. С. 246-247 и др.
11. См., напр.: Шишков С.Н. Установление «внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта)» // Законность. 2002. № 11. С. 24; Портнов И.П. Совершение преступлений в состоянии сильного душевного волнения: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1972. С. 9.
12. См.: Романов В.В., Панова М.Н. Толкование понятия «аффект» при расследовании преступлений против жизни и здоровья: о серьёзных последствиях терминологической путаницы // Российская юстиция. 2008. № 6. С. 35-36.
13. См., например: Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов, 1999. С. 93.
